Я веду список вещей, которые люблю. Чтоб не забыть. Носы с горбинкой, темные глаза, бахрому... я как-то писала уже об этом. А еще о том, что больше всего на свете я люблю арки, лестницы и мосты (потому что каждый мост - немного арка, а каждая арка - немного лестница).
Санкт-Петербург — это рай для меня. Именно потому что там, куда ни глянь, арки, лестницы, мосты. В самом разном порядке и величине. Мы поехали с коллегами в Питер по работе на М-Форум, который организовывала компания М-фитнес и для знакомства с коллегами по индустрии из Северной столицы. Для справки: в Питере самое большое количество фитнес-клубов в России и мощное развитие индустрии. Мы были в клубах разных форматов и концептов, от шикарных, как FitFashion (проект Ginza, стильный клуб с видом на Казанский собор) и Sokos с мягким светом, уединенными уголками с тренажерами и ощущением спокойствия, до прямолинейных, заточенных на спорт клубов типа Art Of Fitness с шикарной высотой потолков и отличным оборудованием.
Питер — это такой город, который смеётся над временем и его современной гонкой. Он размеренный уравновешенный. Здесь спокойная, слегка сонная погода. Низко лежат облака, а в 10 вечера может вдруг прояснить и подмигнет солнечный луч. В 9 утра улицы пусты, а активная жизнь начинается здесь около полудня. Конечно, путаница белых ночей заставляет гостей с Юга, где ночи черные, гулять до настоящего утра. Смотришь на часы, а там 2.15, и думаешь: как такое могло произойти?! Называть его столицей язык не поворачивается. Он приятно спокоен. Как почтенная матрона.
Ходишь по улицам, и понимаешь, что вот все те, чьи мысли пытаешься угадать со школьной скамьи, тоже тут ходили. В своем инста я выложила фото парадной лестницы отеля Талион, который раньше был особняком Елисеевых, с вопросом: "Кто раньше ходил по этим лестницам?", и один из ответов меня задел до мурашей: "Ты, только другая".
За каждым поворотом казалось, что выйду действительно я, и на самом деле другая.
Странно, что в других городах с историей это чувство, что
все уже было, не преследовало меня так, как в Ленинграде. Мне так нравится называть этот город разными именами, и они все — его. Отдельной святыней был для меня Эрмитаж. Едва узнав о нашем бизнес-трипе, я сразу купила билет туда и села составлять список, что хочу там посмотреть. Моими мечтами были "Мадонна Литта" Да Винчи и импрессионисты. Блуждая по коридорам и лестницам, совершенно одна, без гида, я не замечала толпы туристов. Мне казалось, что там я была одна. Наедине с собой, с историей, с прошлым и будущим. Наедине с искусством. Я нашла и Мадонну, и много других красивых и известных картин, перед которыми стояла почтительно долго, но не так, чтоб навязчиво.
Но кто ж знал, что все эти мысли, переживания и белые ночи без сна (у меня в школе был сборник произведений Достоевского "Бедные люди. Белые ночи. Неточка Незванова", поэтому, думая о белых ночах, в голове всегда такая череда слов, как в названии). сойдутся, когда я увижу "Возвращение блудного сына" Рембрандта. А потом — на противоположной стене — "Жертвоприношение Авраама", и границы и стены исчезли. Раньше о синдроме Стендаля я знала только из книг, но там, блуждая по этим роскошным интерьерам и утирая слезы, ощущала себя такой одной и такой свободной, что хотелось не просто рыдать, а бежать и бежать. Поплакала и на скамеечке напротив картин Моне (та часть музея почти пустая). Потому что непонятно, как уместить в себе эту громадную мощь восхищения. Непонятно и от понимания (вовсе не тавтология), что есть вещи, которые невозможно понять только одним взглядом. Которые надо пережить, как картины Ван Гога или Гогена.
И там, в Эрмитаже, я
проживала. Я подходила к каждой картине максимально близко и рассматривала каждый штрих и мазок. Как мастер укладывал, умащивал цвета. Как выбирал именно эти, а не какие-то иные. Гений не имеет времени и эпох. И мне было бесконечно хорошо вот так, без компании и собеседников, комментаторов и советчиков. Потерялась и нашлась. Как будто новое открытие себя. Такой же, но другой.
G.
